— Почему ты ненавидишь детей? Я знаю, тебе хреново пришлось в детстве, но это еще не повод.
«Такого, как Артур Кертис, например», — подумал Кей. Но прежней неприязни к мальчишке в сознании не возникло. Все-таки он его вытащил. Чем бы ни руководствовался — но вытащил.
Любопытство погубило не только кошку. Владимир Чен уверенно шел к той же судьбе.
В маленьком зале, разделенном решеткой на две части, людей на время оставили в покое. Никто уже не обращал внимания на Кея — даже родители убитых им детей. Кто-то молился, кто-то молча стоял у решетки, разглядывая дарлоксиан. Один сидел за пультом у стены, похожий в своем плаще на древнего монаха. Трое тихо разговаривали — даже напрягая слух, Кей не уловил ни единого слова.
Изабелла нахмурилась. Работорговцы, втихую продающие сотню-другую беззащитных беженцев, не склонны к самоубийствам, аТан дорог, а законы Волантиса бьют лишь по карману…
Команда жалась к стене. Ей предстояло стать козлом отпущения для аристократа, униженного в присутствии плебеев.